Как моя бабушка обезвредила опасного преступника

Сегодня, в день снятия блокады, в этот прекрасный и благословенный день, когда принято ходить плакать на кладбище, мне хочется начать рассказ о своей бабушке, маминой маме. Когда началась война, ей было десять лет, и первую, самую страшную блокадную зиму она пережила в Ленинграде. За день до одиннадцатого дня рождения на рабочем месте погиб от голода её отец, Андрей Макарович Родионов. Летом 1942 года прабабушке с детьми удалось эвакуироваться сначала в Калининский район, потом в Сибирь. Жили очень трудно. Несмотря ни на что, бабушка вернулась в Ленинград, чтобы получить образование. Из-за тяжёлого материального положения пришлось забыть о своей мечте - стать учительницей словесности. В педагогическом училище не было стипендии, а поступать надлежало туда, где хоть несколько рублей да платят. Поэтому бабушка закончила техникум зелёного строительства по специальности "цветовод-декоратор" и работала в огромном цветочном хозяйстве в Куйбышеве.

Воспоминания о юности у бабушки одновременно лучезарные и очень горькие. Разгул насилия и преступности в послевоенном обществе - это не выдумка советофобов. Возвращаясь с работы, девушки из цветочного хозяйства запасались ножницами для обрезки роз и секаторами - ради самообороны. Много лет спустя, уже выйдя замуж за офицера и живя в военных городках, где все друг друга знали, бабушка сохранила обострённое чувство опасности. И, как выяснилось, не зря.

Однажды у деда были гости. Дед вообще отличался радушием и хлебосольством, а на бабушке лежала задача эти хлеб-соль и радушную атмосферу обеспечить. То есть целый день она готовила, потом накрывала на стол и занимала гостей, а вечером, ближе к ночи, перемывала горы посуды. Итак, у деда гости, он оживленно беседует, выпивает, закусывает, и вдруг бабушка трогает его за рукав:
- Юра, там кто-то кричит.
У деда была шаблонная фраза на все случаи жизни : "да ну тебя, самое!" Готова биться об заклад, что именно её он и произнёс.
- Нет, Юра, там точно кто-то кричит "Помогите!"
- Да ну тебя, Соня, тебе кажется.
- Юра, надо идти.
- Надо тебе, так иди.

И бабушка пошла. Предусмотрительно захватив с собой доску от забора. Крики впотьмах затихали, но она уверенно добралась до оврага, и что же там увидела?
Окровавленная, без сознания, на земле лежала жена одного из офицеров, и над ней склонялся мужчина, которого бабушка никогда раньше не встречала. Посторонний в военном городке - достаточно редкое явление, а это был не просто посторонний, а здоровенный детина, косая сажень в плечах. Такого и не захочешь, а запомнишь.  Так вот, мужчина этот расстёгивал штаны.

Чтобы понять дальнейшее, надо знать мою бабушку. Низенькая, очень полная, больная гипертонией и мучающаяся одышкой, она не колебалась ни секунды. Благо детина стоял спиной, она разбежалась и врезала ему доской по затылку. Преступник упал ничком. Бабушка ему добавила как следует и стала звать на помощь.

Тут, конечно, прибежал дед и прочие гости, кто с топором, кто с фонарём, вызвали милицию, пострадавшую отвели домой, и через полчаса она уже могла давать показания. Как выяснилось, мужчина, задержанный бабушкой, недавно отбыл длительный срок за многочисленные изнасилования. Только что освободился, сел на поезд, сошел где попало и отправился снова насиловать. Так моя бабушка обезвредила опасного преступника.