Дед и Гуляш

Дед был против живности в доме, он ревновал бабушку даже к кактусам. Но когда поселились на Камчатке, сразу с домом унаследовали и дворовую собаку Альму, злую, угрюмую, но верную. Потом понадобилась кошка - бабушка принесла котёнка. Потом все стали заводить кур... Дед ходил сердитый, ругался на шмыгающих цыплят и гонял с постели котёнка, а мама мечтала о собачке. И вот однажды...

На краю военного городка была гоголевских масштабов лужа. Ну, вы помните в "Повести о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем": Если будете подходить к площади, то, верно, на время остановитесь полюбоваться видом: на ней находится лужа, удивительная лужа! единственная, какую только вам удавалось когда видеть! Она занимает почти всю площадь. Прекрасная лужа! Домы и домики, которые издали можно принять за копны сена, обступивши вокруг, дивятся красоте ее. Короче говоря, мама оттуда щенка выловила. Маленького, облипшего, с дрожащими ушами. Дома щенок обсох, согрелся, распушился и оказался русским спаниелем, точнее, спаниелихой. Бабушка назвала собачку Тяпой. Дед ходил по дому мрачнее тучи и жаловался, что ему всё пересолено.

Но Тяпа сумела покорить и этого угрюмого спаниелененавистника. Ласковая, умненькая, она с удовольствием осваивала команды, училась танцевать, прыгать через обруч и петь под музыку. Дед умилился, даже стал иногда брать Тяпу с собой на работу. Солдаты её обожали. Как раз в столовке заладили гуляш, дальний родственник того, швейковского, мёрзлого. Солдаты сами ели без интереса, а пичкали Тяпу, которая была премного довольна угощением. Так её и прозвали: Гуляш.
- Ну, скажи, что ты будешь кушать? Скажи: Гу! Гу!
- Я-яш... - сладко зевала собачка, высовывая в предвкушении розовый язык.
Публика была в восторге.

В солдатскую школу, которой заведовал дед, нагрянула проверка. Все проверяющие в званиях, и среди них некоторое важное лицо, одним движением руки способное всех поувольнять с волчьими билетами. Утро. Построение. Равняйсь! Смир-на! Дед идёт сдавать рапорт. Но он ещё не знает, что за ним увязалась великолепная Тяпа, она же Гуляш.

Бойцы стояли в линеечку, ели глазами начальство, однако весь фрунт чуть подпортил Гуляш, в ответственный момент выскочивший из-за угла и ринувшийся под ноги к хозяину. Контраст чинного, торжественного деда и всполошённой спаниельки был так комичен, что кое-кто из проверяющих не удержался от улыбки. Дальше - больше. Дед рапортовать - Гуляшик лаять, да так, что слов не слышно. Дед:
- ....личный состав части номер такой-то построен!
Гуляш:
- Уаф-уаф-уаф, вау!
Важное лицо, в полуобмороке:
- Вольно...
Дед возвращается. За ним вышагивает лопающийся от самодовольства длинноухий Гуляш. Первый ряд солдат ещё худо-бедно держится, остальные валятся друг на друга в беззвучном хохоте... Какое фиаско!

Дед прибежал домой в небывалой ярости:
- Я уничтожу! Собака! - кричал он, маленький, багровый, взъерошенный. - Срывать мне построение! Я рапорт, а он... а она... Муму с ушами...

Тяпа пряталась в погребе. Бабушка резонно объясняла:
- Потому что нечего было её приучать. Заладил водить собаку на работу. Конечно, её там кормят, она старается... в меру своего разумения... Помочь хотела. Садись, Юра, обедать, у нас сегодня гуляш...

Услышав про гуляш, дед опять заводился. Только к вечеру затих и сказал:
- Да что я, самое?
И махнул рукой.

Проверка прошла блестяще. А важное лицо, по слухам, сказало, благодушно улыбаясь:
- Если у него собака рапорт сдаёт, так надо думать, как у него солдаты обучены!