![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
maiorovaВот такую статью о 20-х годах раскопала, может быть, кому-нибудь будет интересно: http://etargentuma.my1.ru/load/stati/istoricheskie/borba_s_besprizornostju_v_pervoe_sovetskoe_desjatiletie/35-1-0-231
Борьба с беспризорностью в первое советское десятилетие. Автор: А. Ю. Рожков, кандидат исторических наук из Краснодара.
В советской России возобладали социальное воспитание детей и государственная опека над ними. Борьба с беспризорностью здесь очень быстро превратилась из социального явления в политическое. Для большевиков важна была не просто ликвидация 7-миллионной (в 1922 г.) детской беспризорности, а такая борьба с нею, при которой обеспечивался бы приоритет классовых ценностей. Не спасение детей было главной целью большевиков, а недопущение этого спасения "классово чуждыми" руками. Известный врач Н. М. Кишкин, бывший министр призрения* во Временном правительстве, по этому поводу отмечал: "Большевики не терпят ничего не советского, хотя бы оно и было хорошим и необходимым русскому народу". Тем не менее, в первые годы советской власти обозначились две тенденции в борьбе с беспризорностью: инициативная общественная и бюрократическая государственная.
Организованная борьба с детской беспризорностью в советской России была начата не властью, а обществом. Осенью 1918г. по инициативе В. Г Короленко в стране возникла независимая общественная организация - Лига спасения детей, возглавляемая Е. Д. Кусковой, Н. М. Кишкиным, Л. А. Тарасовичем, Е. Пешковой и другими представителями русской интеллигенции. Лига была вполне легальной организацией, утвержденной совнаркомом. В течение года Лига создала 14 детских колоний, детский санаторий в Москве, несколько детских садов и клубов. Всего за это время организация помогла 3,5 тыс. сирот и полусирот. Примечательно, что когда фронт приближался к Москве, некоторые большевики и командиры РККА обратились к руководству Лиги с просьбой спрятать их детей в случае отступления. Ответ был достоин истинных патриотов: "Для нас нет ни детей белых, ни детей красных, есть русские дети, которых мы обязаны спасти от последствий гражданской войны". Всего было передано в Лигу 12 детей видных большевиков. Когда в 1920 г. отступали белые, Короленко принял в Полтаве их детей. По личной просьбе наркома просвещения Лига передала 15 вагонов с продовольствием для 2 тыс. воспитанников колонии им. Луначарского в Царском Селе(2). К слову, подобные масштабы заботы о детях не были характерны для этой организации. Детские учреждения Лиги обычно занимали небольшие квартиры из 2-3 комнат и принимали не более 25-30 детей, как правило, одного возраста. Основное внимание уделялось индивидуальному воспитанию ребенка.
Разумеется, такая борьба с беспризорностью не могла устроить лидеров большевизма. Нужен был повод для закрытия этой организации. Весной 1920 г. Лига обратилась к советскому правительству с предложением о спасении голодающих детей России путем предоставления помощи из-за границы. Ленин адресует эту просьбу Дзержинскому с припиской: "Я думаю, что это подвох". Председатель ВЧК отвечает: "Считаю отпуск... за границу Кусковой, Салтыкова... и других вредным", поскольку "нет ни одного признающего честно Советскую власть". В конце письма - железная определенность: "Кормить наших детей не заграница будет" (3). Вскоре наркомпрод наложил вето почти на все запасы продовольствия Лиги, полученные из российского, американского и датского отделений Красного Креста. К началу января 1921 г. все детские учреждения Лиги спасения детей были переданы в распоряжение Московского отдела народного образования, лидеры которого проговорились об истинных причинах закрытия этой организации: "Мы не можем позволить Кишкиным и Кусковым воспитывать пролетарских детей, хотя бы и беспризорных".
Параллельно с Лигой существовала другая организация- Совет защиты детей, учрежденный декретом СНК 4 февраля 1919 года. Ведомственный, хотя и относительно самостоятельный. Совет под председательством Луначарского пользовался симпатиями Ленина. Однако это была организация в основном с контрольными и координационными функциями, не имеющая своих детских учреждений и не занимающаяся воспитанием беспризорных детей. Совет располагал несколькими санитарными поездами, предназначенными для транспортировки подобранных на железнодорожных станциях беспризорников. Несмотря на слабую эффективность, деятельность Совета была все-таки гуманнее и полезнее, нежели применение против мигрирующих по железной дороге беспризорников заградительных отрядов, как это было на Северном Кавказе и в ряде других губерний в 1920 году.
Что, зараза, характерно, статьи, осуждающей за беспризорность и бродяжничество, в УК не было. Арестовывать беспризорного ребёнка, если он как говорится, чтил Уголовный Кодекс, было не за что. Но нашёлся выход из положения: умри, Денис. Составили и разослали циркуляр, где утверждалось, что бродяжничество следует воспринимать как преступность, подлежащую немедленному искоренению. Фактически состава преступления нет, но надо воспринимать как преступление. Восхитительно.
Либеральным Кишкиным и Кусковым детей, вестимо, не отдали. Вот выдержка из статьи в "Красной нови" 1923 года, описывающая детей после войны и голода в Крыму: "В одной комнате ... копошилось около 200 детей: опухшие от голода, бредящие в тифу, агонизирующие и уже умершие. Трупы служили изголовьем для тех, кого завтра ожидала такая же участь, на трупы дети клали хлеб, трупы служили вместо стола". А вот заметка в "Комсомольской правде" 1926 года, излагающая, какие условия пролетарским детям предоставили вместо заграничной помощи: "Всю зиму дети оставались разутыми. Дети скучены до невозможности. Антисанитария распускается пышным цветом. На каждую кровать приходится 2-3 человека. Естественные потребности дети отправляют тут же в комнатах. Вшивость детей ужасная. Неописуемая грязь, зловоние... Снаружи густой слой всяких нечистот и кухонных отбросов. Дети поголовно болеют". Вот Башлачёв много лет спустя метко высказался:
Чужой жратвы не надо нам.
Пусть нет, зато своя.
И о ликвидации беспризорности, как в финале статьи доказывается с цифрами в руках, в 1928 году говорить было более чем наивно...
* сейчас сказали бы - социальной помощи.
Борьба с беспризорностью в первое советское десятилетие. Автор: А. Ю. Рожков, кандидат исторических наук из Краснодара.
В советской России возобладали социальное воспитание детей и государственная опека над ними. Борьба с беспризорностью здесь очень быстро превратилась из социального явления в политическое. Для большевиков важна была не просто ликвидация 7-миллионной (в 1922 г.) детской беспризорности, а такая борьба с нею, при которой обеспечивался бы приоритет классовых ценностей. Не спасение детей было главной целью большевиков, а недопущение этого спасения "классово чуждыми" руками. Известный врач Н. М. Кишкин, бывший министр призрения* во Временном правительстве, по этому поводу отмечал: "Большевики не терпят ничего не советского, хотя бы оно и было хорошим и необходимым русскому народу". Тем не менее, в первые годы советской власти обозначились две тенденции в борьбе с беспризорностью: инициативная общественная и бюрократическая государственная.
Организованная борьба с детской беспризорностью в советской России была начата не властью, а обществом. Осенью 1918г. по инициативе В. Г Короленко в стране возникла независимая общественная организация - Лига спасения детей, возглавляемая Е. Д. Кусковой, Н. М. Кишкиным, Л. А. Тарасовичем, Е. Пешковой и другими представителями русской интеллигенции. Лига была вполне легальной организацией, утвержденной совнаркомом. В течение года Лига создала 14 детских колоний, детский санаторий в Москве, несколько детских садов и клубов. Всего за это время организация помогла 3,5 тыс. сирот и полусирот. Примечательно, что когда фронт приближался к Москве, некоторые большевики и командиры РККА обратились к руководству Лиги с просьбой спрятать их детей в случае отступления. Ответ был достоин истинных патриотов: "Для нас нет ни детей белых, ни детей красных, есть русские дети, которых мы обязаны спасти от последствий гражданской войны". Всего было передано в Лигу 12 детей видных большевиков. Когда в 1920 г. отступали белые, Короленко принял в Полтаве их детей. По личной просьбе наркома просвещения Лига передала 15 вагонов с продовольствием для 2 тыс. воспитанников колонии им. Луначарского в Царском Селе(2). К слову, подобные масштабы заботы о детях не были характерны для этой организации. Детские учреждения Лиги обычно занимали небольшие квартиры из 2-3 комнат и принимали не более 25-30 детей, как правило, одного возраста. Основное внимание уделялось индивидуальному воспитанию ребенка.
Разумеется, такая борьба с беспризорностью не могла устроить лидеров большевизма. Нужен был повод для закрытия этой организации. Весной 1920 г. Лига обратилась к советскому правительству с предложением о спасении голодающих детей России путем предоставления помощи из-за границы. Ленин адресует эту просьбу Дзержинскому с припиской: "Я думаю, что это подвох". Председатель ВЧК отвечает: "Считаю отпуск... за границу Кусковой, Салтыкова... и других вредным", поскольку "нет ни одного признающего честно Советскую власть". В конце письма - железная определенность: "Кормить наших детей не заграница будет" (3). Вскоре наркомпрод наложил вето почти на все запасы продовольствия Лиги, полученные из российского, американского и датского отделений Красного Креста. К началу января 1921 г. все детские учреждения Лиги спасения детей были переданы в распоряжение Московского отдела народного образования, лидеры которого проговорились об истинных причинах закрытия этой организации: "Мы не можем позволить Кишкиным и Кусковым воспитывать пролетарских детей, хотя бы и беспризорных".
Параллельно с Лигой существовала другая организация- Совет защиты детей, учрежденный декретом СНК 4 февраля 1919 года. Ведомственный, хотя и относительно самостоятельный. Совет под председательством Луначарского пользовался симпатиями Ленина. Однако это была организация в основном с контрольными и координационными функциями, не имеющая своих детских учреждений и не занимающаяся воспитанием беспризорных детей. Совет располагал несколькими санитарными поездами, предназначенными для транспортировки подобранных на железнодорожных станциях беспризорников. Несмотря на слабую эффективность, деятельность Совета была все-таки гуманнее и полезнее, нежели применение против мигрирующих по железной дороге беспризорников заградительных отрядов, как это было на Северном Кавказе и в ряде других губерний в 1920 году.
Что, зараза, характерно, статьи, осуждающей за беспризорность и бродяжничество, в УК не было. Арестовывать беспризорного ребёнка, если он как говорится, чтил Уголовный Кодекс, было не за что. Но нашёлся выход из положения: умри, Денис. Составили и разослали циркуляр, где утверждалось, что бродяжничество следует воспринимать как преступность, подлежащую немедленному искоренению. Фактически состава преступления нет, но надо воспринимать как преступление. Восхитительно.
Либеральным Кишкиным и Кусковым детей, вестимо, не отдали. Вот выдержка из статьи в "Красной нови" 1923 года, описывающая детей после войны и голода в Крыму: "В одной комнате ... копошилось около 200 детей: опухшие от голода, бредящие в тифу, агонизирующие и уже умершие. Трупы служили изголовьем для тех, кого завтра ожидала такая же участь, на трупы дети клали хлеб, трупы служили вместо стола". А вот заметка в "Комсомольской правде" 1926 года, излагающая, какие условия пролетарским детям предоставили вместо заграничной помощи: "Всю зиму дети оставались разутыми. Дети скучены до невозможности. Антисанитария распускается пышным цветом. На каждую кровать приходится 2-3 человека. Естественные потребности дети отправляют тут же в комнатах. Вшивость детей ужасная. Неописуемая грязь, зловоние... Снаружи густой слой всяких нечистот и кухонных отбросов. Дети поголовно болеют". Вот Башлачёв много лет спустя метко высказался:
Чужой жратвы не надо нам.
Пусть нет, зато своя.
И о ликвидации беспризорности, как в финале статьи доказывается с цифрами в руках, в 1928 году говорить было более чем наивно...
* сейчас сказали бы - социальной помощи.