![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Дьяконов, продолжение
Уже после моего отбытия в Мурманске справлялась свадьба Лопатина и Курдюмовой. Ко всеобщему изумлению, деликатнейший, скромнейший Г. вдруг куда-то увел невесту и заперся с ней, и до утра жених бушевал. Думаю, что он был в большом подпитии, и что невесте ничего не грозило.
Эта была все та же проблема мужчин без женщин в армии — проблема, которую немцы разрешали путем предоставления всем военнослужащим поочередно, независимо от чинов, отпуска домой через каждые 11 месяцев (отпуска прекратили лишь в последний год войны), а также путем создания солдатских публичных домов из девушек, собранных с оккупированных территорий. Заметим, что у немцев не было своих женщин — даже сестер — ни на фронте, ни даже в ближнем тылу.
Сокращение ППЖ было в подражание общеизвестным ППД и ППШ, названиям автоматического оружия:»пистолет-пулемет Дегтярева» и «пистолет-пулемет Шпагина». ППЖ, конечно, означало — «полевая походная жена». Они еще шутя назывались «боевыми подругами». Возлюбленные генералов и командиров частей хотели, чтобы те выражали им какое-то внимание, а в распоряжении тех были только пайки да ордена и медали. Дать своей своей ППЖ боевой орден было все-таки неудобно перед бойцами. Поэтому им давали медаль «За боевые заслуги» (а бойцам — «За отвагу»). Это было столь частое явление, что эту медаль стали называть «За половые услуги».
Но это все не главное, а главное то, что на самом деле положение девушек было невеселым, и ведь большинство из ППЖ воевало на фронте, и не хуже солдат; медсестры вылезали за ранеными на ничью землю, снайперы (если не оседали в штабах) выставлялись под пули, и немало из них сложили свои головы. Как поет Булат Окуджава:
Сапоги — ну куда от них денешься?
Да зеленые крылья погон.
Вы наплюйте на сплетников, девочки!
Мы сведем с ними счеты потом.
Пусть болтают, что верить вам не во что,
Что идете войной наугад,
— До свидания, девочки! Девочки,
Постарайтесь вернуться назад!
Не надо женщинам быть в воюющей армии.
Анна Дмитриевна Мельман, которая была настоящий военный корреспондент и по смелости вряд ли уступала Константину Симонову, приехав из командировки на Кандалакшское направление незадолго до того, как наш фронт здесь тронулся с места, рассказывала мне следующий эпизод. Она решила посетить опорный пункт взвода, лежавший на одинокой высотке на фланге, отделенный от ближайшего нашего расположения полутора или двумя километрами простреливаемых противником болот. Вместе со своим провожатым она проползла эти полтора километра на брюхе и явилась на нужный ей опорный пункт. Надо было ее видеть, какая она была красавица, с точеным лицом, шелковыми черными волосами, чудными глазами — только слишком маленькая, особенно в военной форме (только без звездочки на пилотке и без погон). А тут еще и вообще первая женщина, появившаяся здесь от начала времен. Ее окружили со всех сторон, восхищались её смелостью, сравнивали с начальством, которое ни разу сюда не заглядывало — ни командиры, ни политработники; да что там начальники — и почтальоны не всегда добирались, кашу доставляли холодной. Один молодой солдат сел позади нее и осторожно гладил её волосы, думая, что она не заметит. Потом перешли — опять-таки в порядке сравнения — к своим женам: все стервы, изменщицы, спят кто с милиционером, кто с бригадиром (откуда бригадир? Инвалид, наверное).
Только один солдат сказал: «А я вот про мою жену ничего плохого не скажу. Она мне часто пишет, и из колхоза пишут, какая она работящая да молодец». Помолчал и прибавил: «Приеду, все равно убью».
Анна Дмитриевна сначала ошалела от такой декларации, но потом сообразила, что «убью» здесь означает всего-навсего «побью».
— Отчего же, раз она такая хорошая?
— А вдруг все-таки блядует?
...разговоры и у нас тоже были больше всего о женских изменах.
Можно ли простить. А если и сам виноват, можно ли простить. А может ли женщина столько времени без мужика. Нет уж, такая мне не нужна. Да уж, кому такая нужна.
И так до бесконечности, по кругу.
И вдруг несчастный, всегда молчавший художник рядовой Смирнов встал и сказал:
— Мне умный человек так сказал: приедешь — скажи жене: «Подмойся и забудь».
Это прозвучало как-то окончательно, и все замолкли.
Случай из практики военного присутствия в Норвегии:
Однажды пришла дама с молоденькой, чрезвычайно некрасивой дочкой и требует приема у коменданта. Я говорю:
— Комендант занят, он не может вас принять, изложите, пожалуйста, ваше дело мне.
— Нет, у меня дело очень важное, я могу говорить только с комендантом.
— Госпожа, — говорю я, — комендант не понимает по-норвежски, и вам придется с ним говорить только через меня же.
— Да? Ну хорошо… Дело в том, что моя дочка выходит замуж.
— Поздравляю, — сказал я. — А кто же жених?
— Русский офицер. Я хотела бы получить от коменданта его характеристику — могу ли я доверить ему свою дочь?
Хотя еще не было вскоре последовавшего официального запрета браков (и связей) наших военнослужащих с иностранками, все равно этот случай был ЧП.
— Русский офицер? Позвольте узнать его звание и фамилию. — Звания мы не знаем. Карин, как зовут твоего молодого человека?
— В-вася… — робко произносит дочка.
Вопрос был ясен. Всякий солдат был Васей, если он не хотел, чтобы его отождествили. А взгляд на «невесту» ясно дал мне понять, что дело было темной ночью.
— Вася? — сказал я. — Я его знаю, и ни в коем случае не рекомендую доверять ему вашу дочь.
— Вы уверены?
— Совершенно.
У бедной «невесты» на лице изобразилось горе, и с упавшим лицом она удалилась вместе с мамой.
Ничего другого сказать им было, конечно, нельзя.
Эта была все та же проблема мужчин без женщин в армии — проблема, которую немцы разрешали путем предоставления всем военнослужащим поочередно, независимо от чинов, отпуска домой через каждые 11 месяцев (отпуска прекратили лишь в последний год войны), а также путем создания солдатских публичных домов из девушек, собранных с оккупированных территорий. Заметим, что у немцев не было своих женщин — даже сестер — ни на фронте, ни даже в ближнем тылу.
Сокращение ППЖ было в подражание общеизвестным ППД и ППШ, названиям автоматического оружия:»пистолет-пулемет Дегтярева» и «пистолет-пулемет Шпагина». ППЖ, конечно, означало — «полевая походная жена». Они еще шутя назывались «боевыми подругами». Возлюбленные генералов и командиров частей хотели, чтобы те выражали им какое-то внимание, а в распоряжении тех были только пайки да ордена и медали. Дать своей своей ППЖ боевой орден было все-таки неудобно перед бойцами. Поэтому им давали медаль «За боевые заслуги» (а бойцам — «За отвагу»). Это было столь частое явление, что эту медаль стали называть «За половые услуги».
Но это все не главное, а главное то, что на самом деле положение девушек было невеселым, и ведь большинство из ППЖ воевало на фронте, и не хуже солдат; медсестры вылезали за ранеными на ничью землю, снайперы (если не оседали в штабах) выставлялись под пули, и немало из них сложили свои головы. Как поет Булат Окуджава:
Сапоги — ну куда от них денешься?
Да зеленые крылья погон.
Вы наплюйте на сплетников, девочки!
Мы сведем с ними счеты потом.
Пусть болтают, что верить вам не во что,
Что идете войной наугад,
— До свидания, девочки! Девочки,
Постарайтесь вернуться назад!
Не надо женщинам быть в воюющей армии.
Анна Дмитриевна Мельман, которая была настоящий военный корреспондент и по смелости вряд ли уступала Константину Симонову, приехав из командировки на Кандалакшское направление незадолго до того, как наш фронт здесь тронулся с места, рассказывала мне следующий эпизод. Она решила посетить опорный пункт взвода, лежавший на одинокой высотке на фланге, отделенный от ближайшего нашего расположения полутора или двумя километрами простреливаемых противником болот. Вместе со своим провожатым она проползла эти полтора километра на брюхе и явилась на нужный ей опорный пункт. Надо было ее видеть, какая она была красавица, с точеным лицом, шелковыми черными волосами, чудными глазами — только слишком маленькая, особенно в военной форме (только без звездочки на пилотке и без погон). А тут еще и вообще первая женщина, появившаяся здесь от начала времен. Ее окружили со всех сторон, восхищались её смелостью, сравнивали с начальством, которое ни разу сюда не заглядывало — ни командиры, ни политработники; да что там начальники — и почтальоны не всегда добирались, кашу доставляли холодной. Один молодой солдат сел позади нее и осторожно гладил её волосы, думая, что она не заметит. Потом перешли — опять-таки в порядке сравнения — к своим женам: все стервы, изменщицы, спят кто с милиционером, кто с бригадиром (откуда бригадир? Инвалид, наверное).
Только один солдат сказал: «А я вот про мою жену ничего плохого не скажу. Она мне часто пишет, и из колхоза пишут, какая она работящая да молодец». Помолчал и прибавил: «Приеду, все равно убью».
Анна Дмитриевна сначала ошалела от такой декларации, но потом сообразила, что «убью» здесь означает всего-навсего «побью».
— Отчего же, раз она такая хорошая?
— А вдруг все-таки блядует?
...разговоры и у нас тоже были больше всего о женских изменах.
Можно ли простить. А если и сам виноват, можно ли простить. А может ли женщина столько времени без мужика. Нет уж, такая мне не нужна. Да уж, кому такая нужна.
И так до бесконечности, по кругу.
И вдруг несчастный, всегда молчавший художник рядовой Смирнов встал и сказал:
— Мне умный человек так сказал: приедешь — скажи жене: «Подмойся и забудь».
Это прозвучало как-то окончательно, и все замолкли.
Случай из практики военного присутствия в Норвегии:
Однажды пришла дама с молоденькой, чрезвычайно некрасивой дочкой и требует приема у коменданта. Я говорю:
— Комендант занят, он не может вас принять, изложите, пожалуйста, ваше дело мне.
— Нет, у меня дело очень важное, я могу говорить только с комендантом.
— Госпожа, — говорю я, — комендант не понимает по-норвежски, и вам придется с ним говорить только через меня же.
— Да? Ну хорошо… Дело в том, что моя дочка выходит замуж.
— Поздравляю, — сказал я. — А кто же жених?
— Русский офицер. Я хотела бы получить от коменданта его характеристику — могу ли я доверить ему свою дочь?
Хотя еще не было вскоре последовавшего официального запрета браков (и связей) наших военнослужащих с иностранками, все равно этот случай был ЧП.
— Русский офицер? Позвольте узнать его звание и фамилию. — Звания мы не знаем. Карин, как зовут твоего молодого человека?
— В-вася… — робко произносит дочка.
Вопрос был ясен. Всякий солдат был Васей, если он не хотел, чтобы его отождествили. А взгляд на «невесту» ясно дал мне понять, что дело было темной ночью.
— Вася? — сказал я. — Я его знаю, и ни в коем случае не рекомендую доверять ему вашу дочь.
— Вы уверены?
— Совершенно.
У бедной «невесты» на лице изобразилось горе, и с упавшим лицом она удалилась вместе с мамой.
Ничего другого сказать им было, конечно, нельзя.
no subject
зная характер деда - если б малейшее подозрение, то убил бы не фигурально. поженились и всю жизнь прожили. никаких разговоров про то что война не для женщин не было. наоборот гордился, что она ружьем владеет отлично.
no subject
no subject
с дикой волей
например, сам себя голодом заморил до смерти, когда заболел раком и руки-ноги отнялись, сначала требовал , чтобы его убили, а потом просто перестал есть и через пару месяцев помер.
no subject
...А последний эпизод - про обманутую солдатом девчонку - он просто омерзительно описан, и по сути, и по тому, как это подается: "дело происходило в темноте".
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
И ведь не соврал.
Подлецу нельзя доверить будущее своего ребенка.
no subject
no subject
Я у его жены Нины Яковлевны писала диплом. Она совсем недавно умерла, в прошлом году. Одна из самых удивительных людей, каких довелось знать.
no subject
no subject
А потом мне повезло к ней попасть с дипломом, и я к ней ездила домой, она жила на углу Суворовского и одной из Советских улиц.
Рассказывала истории.
Меня вот что поразило когда-то - ее в свое время "попросили" из Большого университета, СПбГУ, по причине национальности. Потом, уже через годы, ее звали обратно в университет, но она не вернулась и не бросила нашу кафедру (а у нас на этой кафедре вообще был удивительный коллектив преподавателей, как будто специально подбирали только порядочных и интеллигентнейших людей, про другие кафедры не могу такого сказать, к сожалению).
А вы тоже в Герцена учились?
no subject
no subject
И с научными трудами Игоря Михайловича)
И не раз бывала возле его рабочего места в соотвестаующем учреждении)))
no subject
Прожила всю жизнь в том, что в Союзе назвали "гражданским браком". Мне казалось, что она как-то чётко всегда понимала, что важно, а что нет. А может это просто детское впечатление потому тчо она нас "баловала" (по шкале другой бабушки).
no subject