![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Entry tags:
О правах ребёнка
Конечно, весенняя суббота — не время для больших обсуждений и тяжёлых тем. Но следую пословице «что само не держится, то надо прибить»: объясните мне, дорогие читательницы, как вы понимаете эти строки Януша Корчака:
Горячая, умная, владеющая собой любовь матери к ребенку должна дать ему право на раннюю смерть,
на окончание жизненного цикла не за шестьдесят оборотов солнца вокруг земли,
а всего за одну или три весны.
Жесткое требование для тех, кто не хочет нести трудов и убытков родов более двух-трех раз.
"Бог дал, бог и взял",-говорят в народе, где знают живую природу,
знают, что не всякое зерно даст колос, не всякая птаха родится способной к жизни,
не всякий корешок вырастет в дерево.
и далее:
В страхе, как бы смерть не отобрала у нас ребенка, мы отбираем ребенка у жизни;
оберегая от смерти, мы не даем ему жить. Воспитанные сами в безвольном ожидании того,
что будет, мы постоянно спешим в полное очарования будущее.
Ленивые, мы не желаем искать красоты в сегодняшнем дне,
чтобы подготовиться к достойной встрече завтрашнего утра,
завтра само должно принести нам вдохновение.
И что же это, "если бы он уже ходил, говорил", как не истерия ожидания?
Вот что меня отталкивает в классической педагогике (и чего не упомню у Монтессори, между прочим) — это поминутное «мать должна, материнская любовь должна». Вольно же вам обязывать других, не обязываясь самим, господа педагоги! За что и люблю, и регулярно перечитываю Макаренко — у него хоть временами появляется «отец должен». Наконец-таки этот священный бык должен хоть что-то, пусть это банальные, общепонятные вещи вроде «жить не отдельно от детей», «общаться с детьми». А так всё матери должны, да матери обязаны.
Но пан Корчак, согласитесь, загнул. Ведь что, зараза, характерно, - даже если сама мать признает право своих чад на смерть, общество ей, будьте уверены, не простит, не признает. Помню, широко обсуждался случай, как молодая женщина убегала от мужа, систематически её избивавшего, а тот догнал и нанёс удар по голове. Да не жене, а младенцу, которого она держала на руках. Их общему младенцу. Бедный ребёнок попал в реанимацию, народ ахал и ужасался... Так и тут нарисовался какой-то тип из «мужского движения», который высказал возмущение: что, мол, это за мамаша? Почему не прикрыла собой, где материнский инстинкт? Под суд собаку!
Да и как должно выглядеть это признание права? Философское безразличие к гибели человека, десять-двадцать родов за жизнь и толстовское "была девчонка, да развязал Господь, померла..."? Чего они от нас хотят-то?
Горячая, умная, владеющая собой любовь матери к ребенку должна дать ему право на раннюю смерть,
на окончание жизненного цикла не за шестьдесят оборотов солнца вокруг земли,
а всего за одну или три весны.
Жесткое требование для тех, кто не хочет нести трудов и убытков родов более двух-трех раз.
"Бог дал, бог и взял",-говорят в народе, где знают живую природу,
знают, что не всякое зерно даст колос, не всякая птаха родится способной к жизни,
не всякий корешок вырастет в дерево.
и далее:
В страхе, как бы смерть не отобрала у нас ребенка, мы отбираем ребенка у жизни;
оберегая от смерти, мы не даем ему жить. Воспитанные сами в безвольном ожидании того,
что будет, мы постоянно спешим в полное очарования будущее.
Ленивые, мы не желаем искать красоты в сегодняшнем дне,
чтобы подготовиться к достойной встрече завтрашнего утра,
завтра само должно принести нам вдохновение.
И что же это, "если бы он уже ходил, говорил", как не истерия ожидания?
Вот что меня отталкивает в классической педагогике (и чего не упомню у Монтессори, между прочим) — это поминутное «мать должна, материнская любовь должна». Вольно же вам обязывать других, не обязываясь самим, господа педагоги! За что и люблю, и регулярно перечитываю Макаренко — у него хоть временами появляется «отец должен». Наконец-таки этот священный бык должен хоть что-то, пусть это банальные, общепонятные вещи вроде «жить не отдельно от детей», «общаться с детьми». А так всё матери должны, да матери обязаны.
Но пан Корчак, согласитесь, загнул. Ведь что, зараза, характерно, - даже если сама мать признает право своих чад на смерть, общество ей, будьте уверены, не простит, не признает. Помню, широко обсуждался случай, как молодая женщина убегала от мужа, систематически её избивавшего, а тот догнал и нанёс удар по голове. Да не жене, а младенцу, которого она держала на руках. Их общему младенцу. Бедный ребёнок попал в реанимацию, народ ахал и ужасался... Так и тут нарисовался какой-то тип из «мужского движения», который высказал возмущение: что, мол, это за мамаша? Почему не прикрыла собой, где материнский инстинкт? Под суд собаку!
Да и как должно выглядеть это признание права? Философское безразличие к гибели человека, десять-двадцать родов за жизнь и толстовское "была девчонка, да развязал Господь, померла..."? Чего они от нас хотят-то?
no subject
no subject
no subject
no subject