Так и понимать, в прямом смысле, да. По нынешним временам такие вещи звучат просто чудовищно, а лет 200 назад это было в порядке вещей. Иначе люди с ума бы посходили, если бы каждую смерть ребенка переживали как страшную трагедию. Отношение к смерти детей было облегченное не такое, как к смерти взрослых. Филипп Арьес об этом писал много, как воспринимались дети и детство. Вот, например:
"Еще в XVII веке одна соседка, жена судейского чиновника, так успокаивает жалующуюся роженицу, мать пятерых «сволочат»: «Прежде чем они станут способны доставить тебе немало хлопот, ты потеряешь половину, если не всех». Странное утешение! Люди не могли слишком сильно привязаться к тому, что считалось возможной скорой потерей. Это объясняет слова Монтеня, немного странно звучащие для нашей чувствительности: «Я потерял двоих или троих в грудном возрасте, не то чтоб я не сожалел о них, но не роптал»; или мольеровскую фразу относительно Луизон из «Мнимого больного»: «Малышка не в счет». Общественное мнение, видимо, как и Монтень, «не различает в малых детях ни душевных движений, ни узнаваемых телесных черт». Мадам де Севинье приводит без тени удивления подобное выражение мадам де Коткен, упавшей в обморок при вести о смерти маленькой дочери: «Она была потрясена и сказала, что у нее никогда уже не будет такой милашки»."
Нормальный, спасающий психику подход при ситуации "много рождается, много умирает". После демографического перехода такое восприятие уже выглядит дикостью. Но Корчак же жил в переходный период. А может, это был протест против другой крайности, которая одно время наблюдалась: когда дети стали уже достаточно ценными, но еще довольно многие умирали от инфекций (в эпоху до антибиотиков), была такая мания трястись над ними и таки-да "оберегать от жизни": стерилизация и кипячение всего вокруг, запрет на подвижные игры - не дай бог вспотеет, не дай бог упадет. Кстати, он эту мысль где-то даже развивал.
А вообще говоря, да, естественный отбор был бы полезен для генофонда. Но тут есть два "но": во-первых, людям как-то свойственно огорчаться, когда у них умирают дети, неприятненько это, а во-вторых, рожать "с запасом" - это очень обременительно для женщины. Пану Корчаку легко было осуждать "тех, кто не хочет нести трудов и убытков родов более двух-трех раз", его-то дело не рожать...
no subject
По нынешним временам такие вещи звучат просто чудовищно, а лет 200 назад это было в порядке вещей. Иначе люди с ума бы посходили, если бы каждую смерть ребенка переживали как страшную трагедию. Отношение к смерти детей было облегченное не такое, как к смерти взрослых. Филипп Арьес об этом писал много, как воспринимались дети и детство. Вот, например:
"Еще в XVII веке одна соседка, жена судейского чиновника, так успокаивает жалующуюся роженицу, мать пятерых «сволочат»: «Прежде чем они станут способны доставить тебе немало хлопот, ты потеряешь половину, если не всех». Странное утешение! Люди не могли слишком сильно привязаться к тому, что считалось возможной скорой потерей. Это объясняет слова Монтеня, немного странно звучащие для нашей чувствительности: «Я потерял двоих или троих в грудном возрасте, не то чтоб я не сожалел о них, но не роптал»; или мольеровскую фразу относительно Луизон из «Мнимого больного»: «Малышка не в счет». Общественное мнение, видимо, как и Монтень, «не различает в малых детях ни душевных движений, ни узнаваемых телесных черт». Мадам де Севинье приводит без тени удивления подобное выражение мадам де Коткен, упавшей в обморок при вести о смерти маленькой дочери: «Она была потрясена и сказала, что у нее никогда уже не будет такой милашки»."
Нормальный, спасающий психику подход при ситуации "много рождается, много умирает".
После демографического перехода такое восприятие уже выглядит дикостью. Но Корчак же жил в переходный период.
А может, это был протест против другой крайности, которая одно время наблюдалась: когда дети стали уже достаточно ценными, но еще довольно многие умирали от инфекций (в эпоху до антибиотиков), была такая мания трястись над ними и таки-да "оберегать от жизни": стерилизация и кипячение всего вокруг, запрет на подвижные игры - не дай бог вспотеет, не дай бог упадет. Кстати, он эту мысль где-то даже развивал.
А вообще говоря, да, естественный отбор был бы полезен для генофонда. Но тут есть два "но": во-первых, людям как-то свойственно огорчаться, когда у них умирают дети, неприятненько это, а во-вторых, рожать "с запасом" - это очень обременительно для женщины.
Пану Корчаку легко было осуждать "тех, кто не хочет нести трудов и убытков родов более двух-трех раз", его-то дело не рожать...